В 80-е годы в машиностроении СССР возникла мода на роботы. Говорили, что какой-то член правительства съездил с визитом в Японию и ему там показали полностью автоматизированный завод. Его это сильно потрясло. Не пьют, не курят, не воруют, зарплаты не надо платить и работают в три смены. Вернувшись домой, он стал усиленно продвигать эту идею.
В институте, где я учился, ввели новую специальность «Роботы», куда я и перевёлся, поведясь на всё новое и прогрессивное. На одном московском заводе построили «Полностью автоматизированный цех» с закупленными у японцев роботами, станками, автоматическим складом и автоматическими тележками, которые должны были сновать между складом и станками. Закупили у тех же японцев лицензию на производство роботов на том же заводе. Другим заводам и НИИ приказали изобретать и применять везде своих отечественных роботов. Началась «компанейщина», как и всегда у нас бывает.
Завод, на который я пришёл по распределению, делал станки и автоматические линии. Станки были хорошие. Их даже покупали за рубежом. В ответ на инициативу сверху о роботизации всей страны, руководство предприятия приняло решение о создании собственных роботизированных комплексов.
Задумывалось, что загружать и выгружать детали в станки, производимые заводом, будут роботы. Станки были не маленькие и детали они обрабатывали довольно увесистые, килограмм под двадцать. Следовательно, и роботы должны были быть крупными. Нужную модель робота нашли. Его изобрели в одном НИИ, в Москве, а производили на заводе в Поволжье. Это была монументальная конструкция. Рельс длиной метров восемь располагался на высоте четырёх метров и стоял на четырёх столбах. С рельса свисала трёхметровая рука. Она по нему ездила и ещё изгибалась в разных направлениях. В движение рука приводилась гидроприводом, который жутко ревел. Управлялся этот монстр электронным шкафом, размером с большой холодильник, под названием «УПМ-331». Робот не имел датчиков обратной связи, то есть был слепым. Это как плясать с завязанными глазами, в уме отсчитывая шаги, рано, или поздно навернёшься. Что с этим роботом регулярно и происходило. Но об этом чуть позже.
Так как я был дипломированным специалистом по роботам, меня и направили отлаживать этот агрегат. Первый месяц, пока собирали робота и станок, я под руководством своего начальника Михалыча, изучал теорию и шкаф управления «УПМ-331». Всё вроде было понятно. Затем я переселился в цех, поближе к первому образцу. Началась эпопея отладки. Станок был серийный, у слесарей и электриков с его наладкой проблем не возникало, а робот был диковинкой, и совместная их работа давалась с трудом. Робот должен был подъезжать к столу с деталями, хватать одну из них и загружать в станок, а после обработки её станком, забирать и отвозить обратно на стол. Но это в теории, а на практике робот вёл себя капризно. Из него постоянно капало масло, точность его телодвижений оставляла желать лучшего. Из-за своей слепоты он периодически промахивался. К его недостаткам ещё и наши заводские конструкторы приложили свой талант. Поступил он на сборку без захвата, в народе называемым клешнёй, и конструкторы изобрели ему новую. Клешня была хорошей, только весила она чуть больше грузоподъёмности самого робота, около тридцати килограмм. А ему же этой самой клешнёй ещё и детальки весом килограмм пятнадцать таскать. Вот и «хворал» он, а мы с Михалычем, слесарями и электриками «лечили» его как могли.
Дело было летом. Потихоньку робот начинал работать. Тут как раз нагрянул очередной отпуск Михалыча и я должен был в гордом одиночестве продемонстрировать сие чудо конструкторской мысли руководству завода. Накануне дня показа и ухода шефа в отпуск мы всё несколько раз проверили и прогнали несколько циклов работы комплекса. Всё, на удивление, работало чётко. Михалыч меня проинструктировал и со спокойной душой убыл в отпуск.
Наступил день показа. Возле комплекса, позади от стола с детальками, были расставлены стулья, всё было вымыто, вычищено, подметено. Часам к 11 утра стало собираться руководство и любопытствующий народ. Руководство расселось и расслабилось в предвкушении зрелища. Роботизированный комплекс включили. Гидравлика заревела, электроника заморгала лампочками, станок включился. По отмашке руководства, я нажал кнопку запуска цикла. Трёхметровая железная рука подъехала к столу с деталями, схватила одну из них и натужено ревя, поехала к станку. Загрузив деталь в станок, она отъехала, и стала ждать конца обработки. Станок принялся обрабатывать деталь. Руководство, с чувством глубокого удовлетворения, взирало на процесс. Станок, закончив своё дело, открыл щиток. Робот ожил, подъехал к станку, забрал деталь и шустро отвёз её на стол. Там схватил следующую деталь и цикл повторился. Я немного расслабился, всё шло по плану. Руководству процесс тоже очень нравился. И когда все уверились, что всё хорошо, случилось нехорошо. Забрав готовую деталь из станка, робот неожиданно, с нарастающей скоростью и рёвом ринулся к столу с деталями и со всего размаха врезал по нему своей клешнёй. Пятнадцатикилограммовые детальки весело полетели в разные стороны. Но руководство, на то оно и руководство, не дремало. Оно дружно спрыгнуло со своих стульев и вместе с любопытствующим народом подальше отскочило. Я нажал на кнопку аварийной остановки. Всё стихло. Станок остановился, рука безвольно повисла около исковерканного стола для деталей.
Как говорят в официальных заявлениях: «В результате происшествия никто не пострадал». Но само происшествие оставило неизгладимое впечатление у публики. Можно сказать, что впервые на заводе мы видели бунт робота, так сказать предшественника Терминатора. В общем, день был прожит не зря. Потом был разбор полётов. Я звонил домой Михалычу, и как Козодоев в «Бриллиантовой руке» кричал в трубку: «Шеф, всё пропало, всё пропало…».
Шеф вышел на работу на следующий день, были вызваны изобретатели и производители робота. Проводились совещания, встречи, консультации. Слесаря и электрики утешали меня, молодого специалиста. Говорили, что на то она и техника, что бы ломаться, это ей свойственно.
Было выяснено, что робот был перегружен клешнёй, что он ещё недоработан и что причиной бунта стало грязное масло, которое засорило гидропривод. Но позже мы поняли, что эти роботы просто не любили большое начальство и при его появлении всегда гонялись за ним. Так же было принято решение запустить эту конструкцию в серию. А нам с Михалычем добавили еще несколько человек и стали мы называться «Бригада роботов». Нас сильно уважали, так как знали с какой суровой техникой нам приходится работать.
М. ТАНИН
